Алехандро Вирона
*расхохотался от души, крутнулся на столе, потянул сесть рядом, на край, положил голову на колени*
Поймал так поймал, бесов сын. Ну раз поймал, то слушай *прикрыл глаза, и потек голосом, негромко, плавно, убаюкивая*
Однажды, давным давно, в старом славном городе Кёльне, жила была девушка, дочь мельника. Всем хороша, только глупа неимоверно. Ну а глупую только помани и она сама впереди телеги бежать будет, чтоб колеса быстрее крутились. Не отмеряла она свою шестнадцатую весну, как оказалось, что обрюхатил ее какой-то сердобольный бродяга. Попользовал да и бывал таков. А девчонка на сносях. Ругался тогда мельник страшно, грозил из дому выгнать, да что поделаешь, дурочка. Ну и как водится, говаривали, что знается мельник с нечистой силой вовкулака на цепи серебряной держит, упыря в погребе запер, а сам черт на черной бричке каждую пятницу прикатывает к нему выпить чарочку вина, да перекинуться в картишки.
Долго ли коротко ли, день за днем бежит, неделя неделю догоняет, да в одну из пятниц, ввечеру, когда разгорались на небе первые звезды, повстречала дочка мельника незнакомца в черной бричке. Ойкнула испуганно, порскнула быстрее мыши, да уронила кувшин с маслом. Лошадь испугалась, девица поскользнулась и угодила под лошадиные копыта. Задела лошадь тяжкое ее чрево и два близнеца, что росли в утробе матери перемешались меж собою. И когда пришло время разродиться, появился на свет мальчишка, один, но с двумя душами - за себя и за брата.
Всего в нем было вдвое - и голод был на двоих, и страх, и похмелье. Как минуло ему семь лет так стал обучать его мельник своему ремеслу - как мешки ворочать, как колесо мельничное латать, и как заработать в тяжелые времена. Только не в прок пошло мальчонке то учение. Не стало мельника, перешла мельница к внуку. Перестала заворачивать по пятницам во двор черная бричка, завелись в погребе мыши и крысы, играл ветер пустой цепью во дворе. Пошли дела у внука мельника все хуже да хуже. Скупы людишки, лишний грош переплатить боятся, над мошной трясутся сильней чем над чадом новорожденным. И так пока не дошел он до крайней бедности, когда уже и мельница три раза перезаложена, а в погребе из еды только гнилая луковица да мышиные катышки.
И пришла тут парнишке идея - а была не была, продам душу черту. Коли две их у меня, так одна останется. Решился, достал из дедова сундучка, старую колоду карт, занял денег под последнюю рубаху, купил вина, да вышел на перекресток. И только в пятничный вечер загорелись на небе звезды, как застучали копыта, заскрипели колеса, приехала черная бричка ко двору. Принял гость чарочку, сыграл с хозяином партию другую, да и подмахнули контракт.
И снова на старой мельнице завертелись жернова, а суеверный люд почал обходить мельников двор десятой дорогой. Хорошо зажил бывший двоедушец. И деньги не переводились в кармане, и мясо на леднике, а уж какие сапоги носил - всем купцам Кёльна на зависть. Только вот пусто было внутри, тянуло все время что-то. И чтоб заполнить эту пустоту, стал мельник пить за двоих, гулять за семерых. А когда пришла пора помирать, явился за ним гость в черной бричке.
- Так я ж вам душу то уже отдал, - возмутился мельник.
- Так продал то ты чистую, а твоя, замаранная, и забесплатно наша.
Делать нечего, так и попал в чертову кубышку мельник обоими своими душами.
Грегори Стид
Ваалфегор
*открыл глаза, огляделся*
Оп-па... вот так задумался. Приветствую, уважаемые.