Хэллоуин! Что может быть веселей этого праздника? Так, наверняка, думали все, кто собрался в ночном клубе «The End» этой ночью.
Хэллоуин! Ночь ночей, когда истончаются все грани: между «можно» и «нельзя», светом и тьмой, жизнью и смертью. «Не упусти свой шанс, выпей эту ночь до дна!», - кажется, это выкрикивал зазывала перед входом в клуб. Но отнюдь не его пламенная речь привела фрау Байер сюда. Жажда… Именно она держала вампирессу за горло своей железной рукой. Она заставила ее выбраться из старого, полуразрушенного дома на окраине Лондона, где Гизелла провела последние несколько дней, оплакивая горькую утрату, и просто пережидая, когда охотники успокоятся и перестанут шнырять по улочкам города, разыскивая ее.
Эвана с ней больше не было. Звонкое, счастливое «мы» разбилось на звенящее «одна». Не будет больше тех счастливых ночей, и общей вечности на двоих тоже не будет. Осознавать это оказалось тяжело. И очень больно. Боль каленым железом выжигала внутренности, заставляя задумываться о том, чтобы добровольно выйти на солнце и сгореть, как сгорало сейчас ее сердце. Возможно, она бы так и сделала, если бы не мысль, что Эван спасал ее не для этого. Теперь она проживала не только свою вечность. Но и вечность Эвана. Из того заброшенного дома вышла уже совсем другая Гизелла. Только она это пока еще не понимала.
Какое-то время фрау Байер просто неприкаянно бродила по улицам Лондона, не разбирая направления. Ей везде мерещился Эван. На этой скамейке он ее впервые поцеловал. А на этой клумбе он как-то раз стащил для нее самые крупные и яркие цветы. Гизелла остановилась и обхватила руками голову. Если она сейчас не перестанет об этом думать, то точно сойдет с ума. Мимо со смехом и шутками пронеслась стайка ряженых. Они перебежали через дорогу и скрылись в ночном клубе, рядом с которым вовсю старался зазывала. Гизелла подняла глаза на вывеску и удивленно замерла. «The End». Конец. Конец ее прежней жизни… Эван навсегда останется в ее сердце. Но сегодня она начнет новый отсчет.
Очередной приступ голода обжог внутренности. И вампиресса решительно направилась в клуб, намереваясь ознаменовать начало новой жизни королевским ужином. Внутри заведения было душно, в нос ударил резкий запах пота, смешанный с приторным ароматом духов и алкоголя. Гизелла с трудом пробралась к барной стойке.
- Хэй, малышка, отличный грим! Выглядит как настоящий! – Донеслись до нее чьи-то слова. На этой вечеринке ей даже маскарадный костюм не нужен. И так решат, что «девочка косит под вампира».
- За счет заведения, - окинув взглядом голубоглазую брюнетку, бармен поставил перед Гизеллой бокал с красным вином. Вампиресса покосилась на парня и решила не трогать его. Пусть живет и радуется жизни. И вообще спешить не стоит. Перед главным блюдом можно и аперитивчик отведать. Удерживая бокал за ножку двумя пальцами, но, не притрагиваясь к его содержимому, Гизелла развернулась к залу. Грохочущая музыка. Смех. Крики. Разгоряченные тела на танцполе. Всплеск чьей-то ярости, предвещающий драку. Едва уловимый привкус страсти, кажется, кто-то из ряженых посетителей клуба уже нашел себе спутника на эту ночь. Гизелла жадно впитывала чужие эмоции. Незримыми ниточками они тянулись к вампирессе. И каждая эмоция имела неповторимый вкус и оттенок. Лиц окружающих фрау Байер в этот момент практически не различала. Хотя и чувствовала в зале не только людей, но и оборотней, и других вампиров. Ну и пусть. Терять ей все равно нечего. А сегодняшняя ночь стирает все грани.
Над ухом раздался приятный мужской голос. И Гизелла сразу почувствовала – тот, кто присел рядом, не человек. Она медленно повернула голову. Симпатичный парень. И даже этот нелепый костюм волка его не портит.
- Леди позволит, - проговорила фрау Байер, размышляя – можно ли желать более аппетитный ужин. В этот момент юноша улыбнулся. Улыбка была открытой и теплой.
«Если он сможет удивить меня, я его не трону», - решила Гизелла и улыбнулась в ответ.
- Чем вы намерены угощать меня?

Отредактировано Гизелла Байер (2012-06-01 09:04:59)

Кивнув в знак согласия с выбранным для нее напитком, Гизелла вернулась к изучению посетителей клуба. Вампиресса, казалось, совсем не слушала своего случайного, но такого необычного знакомого. На самом деле она не пропустила ни одного слова, ни одного жеста юноши. А ведь не зря он надел этот маскарадный костюм. Или просто подсознание сработало? Гизелла прищурилась – парень определенно был оборотнем, у них особая энергетика, ее ни с чем не спутаешь. Оставался вопрос – какую животную форму он может принимать? У оборотней с вампирами вообще-то довольно натянутые отношения. Вроде и не враги, но и не друзья. В потасовки с оборотнями Потерявшие Тень без нужды старались не вступать. Гизелла в свое время наслушалась немало душераздирающих рассказов – чем могла закончиться драка вампира и оборотня, принявшего животный облик. И теперь, когда она решила начать новую жизнь, проверять достоверность тех баек у нее не было ни малейшего желания. Фрау Байер глянула на молодого человека. Интересно, он догадывается, о чем она сейчас думает? «Надеюсь, что нет. Хотя, скорее всего, да», - подумала Гизелла, а вслух сказала:
- Вы правы. Я родилась в Мюнхене. Уже несколько лет живу в Лондоне, но так и не смогла избавиться от акцента. Вы ведь по нему поняли, что я - не англичанка, верно? А вы… - вампиресса прищурилась и, понизив голос, придвинулась ближе к юноше – не боитесь со мной так открыто разговаривать? Не делайте вид, что удивлены. Мы оба знаем – кем являемся. В клубе есть и другие оборотни. Я это чувствую. У вас не будет проблем со своими… хм… соплеменниками? Мне не хотелось бы стать причиной конфликта…
Она хотела сказать еще что-то, но не успела, спиной почувствовав пристальный взгляд. Резко обернувшись, Гизелла с абсолютно невозмутимым видом посмотрела в сторону троих вампиров. Она знала их. Серж, Джек и Мэри. Серж был французом, и с чисто французским изяществом ненавидел Гизеллу и Эвана. Причем, без видимых на то причин. И сейчас вся троица ошалело уставилась на Гизеллу, не в силах проронить ни слова. Их можно было понять. Весть о нападении охотников на дом Эвана уже, наверняка, разнеслась по всему Лондону. Учитывая, что она все эти дни скрывалась в заброшенном доме на окраине города, ее, скорее всего, тоже считают погибшей. Считали. Фрау Байер хмыкнула и отвернулась, шепнув своему новому знакомому:
- Я их знаю. Вам когда-нибудь приходилось видеть умершего дважды, но все-таки живого? Нет? А вот они только что увидели. – Улыбнулась с каким-то по-детски беззащитным выражением лица и накрыла рукой руку молодого человека. – Вы не могли бы увести меня от барной стойки, пока эти джентльмены и леди не пришли в себя? Мне их компания неприятна.

Юноша дважды просить себя не заставил – сразу же отвел вампирессу за один из освободившихся столиков. С одной стороны, здесь было спокойней, с другой – отсюда Гизелла лучше видела людей на танцполе. Танцующая пища. Разве может быть более завораживающее зрелище? Фрау Байер глянула на сидящего напротив молодого человека, и решила, что может. С оборотнями она раньше практически не общалась. Тем более, вот так, в баре за милой светской беседой. Она знала, что юноша изучает ее. И не стеснялась в открытую делать то же.
Во всем облике ее нового знакомого чувствовалась сила. Высокий, широкоплечий, отлично сложен. От пронзительных серо-голубых глаз трудно оторвать взгляд. «Интересно, какова на вкус кровь оборотня?», - пронеслась в голове шальная мысль, и Гизелла тут же шикнула на себя. Так она отплатит ему за заботу о своей персоне? Обернувшись, вампиресса проследила взглядом – кому помахал юноша. Он еще тут и с другом. Возьми она у него кровь, стая разорвет ее в клочья. Причем, судя по взгляду друга, сделает это с большим удовольствием.
Мимо продефилировал Серж, усиленно делая вид, что не замечает Гизеллу. Джек и Мэри вернулись за барную стойку, организовав наблюдательный пункт там. Вампиресса прекрасно понимала – просто так ей уйти не дадут. Если только… она уйдет отсюда не одна. Гизелла перевела взгляд на молодого человека. Он как раз представился.
- Я – Гизелла Байер. Рада знакомству, Грегори. Что ж, надеюсь, вы избежите нудных нотаций и нравоучений на тему «Мальчики-оборотни не должны дружить с девочками-вампирессами». Если же нет…
Гизелла резко замолчала и опустила глаза. Неутоленная жажда крови хлестнула, точно раскаленным хлыстом. Дыхание сбилось. Ей стоило большого труда оставаться невозмутимой, в то время как внутри все горело. Вампиресса знала – сейчас у нее потемнеет радужка глаз, обострится обоняние и слух, и она сможет слышать – как струится кровь в венах у развеселой компании за соседним столом. С большим трудом Гизелла взяла себя в руки и, улыбнувшись, весело закончила:
- …пообещаете им, что станете примерным мальчиком. И больше никаких вампиресс. При них.
Фрау Байер непринужденно рассмеялась, мысленно ругая себя за то, что, увлекшись беседой с Грегори, пропустила момент, когда можно было спокойно найти жертву и поужинать, укрывшись где-нибудь в тихом месте, если такие в клубе вообще есть. А сейчас оставалось всего минут десять-пятнадцать, пока хищник, живущий в ней, покажет клыки. Этого мало, чтобы начинать искать жертву. Гизелла вновь глянула на Грегори. «Ну, почему мне не попался какой-нибудь негодяй и охальник, которого не жалко осушить до дна?». Вопрос риторический. Значит, так тому и быть. Правда, есть риск, что оборотню идея стать ее ужином может не понравиться. Но если не говорить ему об этом прямо… Простых женских приемов обольщения еще никто не отменял. Чуть улыбаясь, Гизелла посмотрела на Грегори из-под полуопущенных ресниц. Взгляд был долгим и более чем красноречивым. На танцполе как раз зазвучала медленная музыка. Мелодия была знакомая, но вампиресса никак не могла вспомнить – где она ее слышала.
- Потанцуем? – Поднявшись со своего места, Гизелла протянула руку Грегори. - Я вас приглашаю.

Зеркальный дискотечный шар, закрепленный под потолком, медленно крутился, отчего по залу шли сотни бликов, создавая эффект нереальности и эфемерности происходящего. Звучала музыка. Грегори со знанием дела вел Гизеллу в танце, а она, оглушенная током крови в его венах, который манил, сводя с ума, очень старалась не набросится на него прямо на танцполе. Вампиресса хорошо умела контролировать свой голод, но не до бесконечности. Во время очередного танцевального па руки Грегори скользнули по ее спине, и Гизелла вдруг поняла, что дело не только в ее голоде, но и в каком-то особенном магнетизме, исходящем от оборотня. Прикосновения мсье Стида волновали вампирессу, ее тело охотно отвечало на них, и к неутоленной жажде крови примешивалось желание. Глупо было обманывать себя, называя это примитивным и безликим словом «симпатия». Она хотела его, всего и без остатка. Хотела ощущать жар его сильного, крепкого тела всю ночь. Сейчас! Немедленно! И гори оно все!
Чтобы как-то отвлечься, фрау Байер прикрыла глаза и начала вслушиваться в слова песни, которая по-прежнему казалась ей смутно знакомой: «Ain't no sunshine when she's gone. It's not warm when she's away…». Воспоминание пришло неожиданно, заставив Гизеллу вздрогнуть. Эту песню любил напевать ей Эван, когда они оставались одни в их доме. Он пел ее тихонько, на ушко, заставляя вампирессу жмуриться и счастливо мурлыкать. Она обычно говорила Эвану: «Я никогда не уйду от тебя…». Но так случилось, что первым ушел он. Гизелла прерывисто вздохнула, вдруг устыдившись своих мыслей относительно Грегори. Конечно, она не будет вечно жить целомудренной монахиней, храня верность Эвану. Вампиры на это просто не способны. Но рана от потери любимого была еще слишком свежа. Поэтому вампиресса вернулась к своему первоначальному плану. Она просто возьмет у оборотня кровь. Немного. Только, чтобы продержаться пару дней. Это не причинит мальчику сильного вреда, разве что наутро будет кружиться голова.
Горячее дыхание Грегори обожгло кожу. Его вопрос развеселил Гизеллу. Улыбнувшись, она тихо, но четко проговорила ему на ухо:
- Где вы видели хороших девочек-вампиресс? Это что-то из области научной фантастики. Реальность гораздо более жестока и прозаична к нам, простым бессмертным. – Тихо рассмеявшись, Гизелла обвила руками шею Грегори, прижимаясь к нему всем телом, и медленно провела языком вдоль его ушной раковины, чуть прикусив мочку. – Уйдем отсюда. Кажется, на втором этаже у них есть что-то вроде комнат для гостей. Там нам никто не будет мешать.

«Получилось», - мысленно выдохнула Гизелла, когда Грегори направился наверх, где находились комнаты для гостей. Зверь, живущий в нем, то ли не чувствовал сейчас опасности, то ли просто затаился до поры. Вампирессе это было не важно, скоро она получит то, что ей жизненно необходимо. А, может, даже больше.
Не удостоив взглядом людей, которые расположились на диванах, Гизелла скользнула в освободившуюся комнату. Там оказалось неожиданно уютно. Рассмотреть интерьер в подробностях вампиресса не успела, ей, до крайности увлеченной поцелуем Грегори, было не до этого. Наверное, нужно постараться не поранить оборотня клыками во время поцелуя. Кто знает – как поведет себя его зверь, почувствовав на языке кровь? Но Гизелла не думала ни о чем, кроме самого поцелуя этих жестких, требовательных губ. Что вся ее жизнь как не хождение по лезвию? Так почему бы не рискнуть и просто не отдаться в плен этим восхитительным, волнующим ощущениям? Не отрываясь от губ Стида, жадно отвечая на его поцелуй, вампиресса принялась ловко расстегивать его рубашку, обнажая грудь. Для укуса ей потребуется ментальное внушение, но ей так хотелось еще немного продлить этот момент, ощущая себя желанной в руках мужчины, а не ментально-привязанной к ней марионетки.
Рубашка упала на пол и Гизелла легонько провела ноготками по коже Грегори, такой незащищенной сейчас. В этот момент оборотень добрался до ее уха, и устроил сладкую пытку, заставившую вампирессу с тихим урчанием уткнуться ему в шею и замереть на несколько мгновений, тяжело дыша. Когда Гизелла вновь посмотрела на Грегори, радужка ее глаз была почти черной.
- Это будет наш общий маленький праздник. О котором мы никому не расскажем, - прошептала вампиресса, целуя юношу в уголок губ, расстегивая ремень его джинсов. Она уже решила – откуда будет брать кровь. Но для этого одежды на нем быть не должно. Совсем.
- Я хочу, чтобы ты разделся. – Немного отстранившись, вампиресса, подавая пример, завела руку назад и, дернув за молнию на своем платье, расстегнула ее почти до самого копчика.