» Убежище "Ангелов Ада"

За всю дорогу Смерть не проронил ни слова, как будто не услышал, или не захотел услышать вопросы Алехандро. Какое-то время демон испепелял мастера Смерти взглядом, но потом плюнул на это занятие, ввиду его крайней степени бесполезности.
Дождь продолжал лить как из ведра. Он яростно хлестал по стеклу, как будто намеревался пробить его и затопить к чертям собачьим салон автомобиля. Хан надеялся, что он прекратиться, или хотя бы сойдет на нет, к тому времени как они приедут на кладбище, но у природы была своя точка зрения на этот счет. Дождь не желал прекращаться, а Тан все так же не желал отвечать на озвученные вопросы. Всего несколько коротких реплик, на которые Алехандро ответил кивком и достав фонарик направился вслед за Смертью.
Зрение у него было отличное по человеческим меркам, но все же не такое хорошее, как в прежние времена, поэтому фонарик был совсем не лишним – не хотелось бы разбить себе голову о могильную плиту, запнувшись за какую-нибудь корягу.
Их путь закончился у старого склепа с ангельским изваянием у входа. Танатос открыл чугунную решетку, приглашая демона войти. В этот самый момент по хребту пробежал нехороший холодок.
«Сейчас закроет меня здесь и оставит на съедение червям. Вот будет потеха…» Хан сверкнул белозубой улыбкой и шагнул внутрь склепа. Здесь было холодно и сыро, воздух был тяжелым, не приятным. И слуха не касался ни единый звук.
Алехандро мазнул кругляшом света по периметру, чтобы оглядеться.

Преобняв Алехандро со спины, Тан выключил его фонарь и призвал слушать тишину. Могильное умиротворение никогда не было союзником Вироны, равно как и обжигающий, пронизывающий страхом душу, холод. Саргатанос родился в огне. Вокруг него всегда кипела жизнь и слуха никогда не касалась тишина. Крики, стоны, мольбы – были для него музыкой, греховные мысли – романтическим признанием, а тишина, словно абсолютное ничто, ввергала его в состояние уныния, в котором было достаточно легко поверить, что ты уже мертв. Но с некоторых пор, демону стало проще переносить тишину.
Несколько мгновений он позволил себе насладиться тишиной вместе с мастером Смерти. Дал глазам привыкнуть к темноте.
- Нет. Не слышал, - едва слышно ответил демон, обратив свой взор на замеревший у входа в лабиринты клочок света. Вот оно. Еще немного и он увидит Аль-Азиф, манускрипт открывавший врата в потусторонние миры и унесший жизни многих людей, которые взяли на себя смелость познать его силу, но не рассчитали своей. Дрожь нетерпения прошла по его хребту, температура тела заметно повысилась, глаза стали желтыми, зрение обострилось. Демон почувствовал силу исходящую со дна лабиринта.
Мастер смерти запечатлел поцелуй на покрытой солью шее Хана. Он как будто осторожно прощупывал почву, кружил вкруг, обхаживая демона, усмиряя подозрительность и недоверие. На секунду Сарг даже подумал, что Танатос ставит на нем свои печати, но почти сразу отмел эти мысли – пребывать в постоянном забвении не хочется никому, даже Смерти. Почуяв рядом сильную здоровую плоть она не откажет себе в удовольствии отхватить кусочек. Алехандро обернулся и взглянул в глаза всаднику. Губы растянулись в улыбке. Что ж, не грешно будет и отплатить Смерти сверху договорной цены, если в лабиринтах действительно то, что ищет Алехандро.
Демон бросил на могильную плиту свой рюкзак, там же оставил и фонарик. Нельзя сказать, что Саргатанас доверился Танатосу, но выбора другого у него не было, и Хан пошел вслед за Смертью

Аль-Азиф оказался совсем другим, не таким, каким его себе представлял Вирона. Некрономикон, о котором ходило столько страшных баек и слухов, оказался по истине монументальным посланием. Он представлял собой несколько каменных плит с высеченными на них заклинаниями. Даже при беглом рассмотрении было понятно, что написан он на мертвом языке, который Саргатанас конечно же знал, но увы не помнил. В очередной раз он вспомнил Астарота самыми гневными проклятиями, которые мог только вспомнить, но познание современного сленга, ему вряд ли чем-то могло помочь. Пару минут он просто разглядывал плиты. Молчал, думал. Могильный холод, текший по его венам, отрезвлял ум, наделял восприятие особыми свойствами. Как и каждому первооткрывателю, Хану хотелось прикоснуться к находке, почувствовать силу Некрономикона, ощутить тактильно его величие. От этого его ограждал Танатос, обхватив его запястье цепкими пальцами.
«Не касаясь, не имея зрения, не понимая…» Сарг не понимал смысла этих слов. Ничего нельзя познать, не имея элементарных чувств и минимальных знаний. Глядя на Холодные каменные плиты, демон видел только набор символов, ничего не значащих, бессмысленных. Он медленно обошел все плиты, на несколько мгновений задерживаясь у каждой из них, напряженно думал, пытался что-то вспомнить. Танатос все это время был рядом, очевидно, стараясь защитить человеческое тело от дьявольских аномалий, в случае если Сарг начнет читать. Скорее всего, в этом не было смысла, только круг мог уберечь смертного от адского пламени.
- Не получается, - со вздохом сказал Алехандро после длительного молчания. – Я ничего не помню, мне нужно изучить некоторые книги и снова придти сюда чуть позже.
Демон не сомневался, что мастер Смерти знает этот язык так же хорошо, как собственное имя, но прочитать заклинание должен он сам и никто больше.
Алехандро обернулся, посмотрел на Тонатоса сквозь холодный мрак, выхватив из темноты его равнодушный взгляд
- Ты хотел рассказать мне, почему в некоторые часы нельзя читать Некрономикон. Не уходи от ответа, мне нужна эта информация. Расскажи все. Взамен,- и далее чуть тише, - я покажу тебе Ад, сокрытый в моей душе, - слова прозвучали с улыбкой в голосе.

Танатос оказался совсем близко. Пальцы обожгли холодом подбородок, затем шею. В ноздри ударил отвратительный запах разложения. Демон поморщился. Воображение моментально нарисовало перед взором разлагающийся трупп с копошащимися внутри брюшины червями. В смерти не было ничего привлекательного. Смерть омерзительна. И что так привлекает многих людей к ней? Они считают прогулки по кладбищам романтичным, а самоубийство достойным завершением их жалкой никчемной жизни. Но в реальности, без искажающей призмы розовых очков, не было ничего привлекательного в разбухшем синюшном трупе с перерезанными венами. Если Танатос решил запугать Саргатонаса, у него это не получилось, зато вызвать отвращение к самой сути смерти удалось.
Пальцы его сжались сильнее, сдавливая гортань, лишая права Вироне сделать еще хоть один глоток воздуха. Мужчина напрягся, захрипел
- Я не … не знаю что будет с демоном. Ни одному демону до селе не приходилось пользоваться Некро…номик…оном…, - говорил он с трудом, все время сбиваясь и проглатывая некоторые звуки. Он понял что задыхается и вцепился в запястье Смерти. – Демоны всег…да находятся по другую сторону вор…от, - хватка стала сильнее, свободная рука схватилась за ворот рубахи Танатоса. Сквозь сдавленные горло прорвался утробный хищный рык.
- Отпусти! - чудовище внутри него предупреждающе заурчало.

Отредактировано Алехандро Вирона (2012-06-25 12:06:37)

Танатос даже и не думал отпускать, все сильнее и сильнее сжимая горло Вироны. Чудовище внутри Алехандро недовольно рычало, но человек ничего не предпринимал, чтобы высвободиться. Он не может умереть, а оттого эти игры мастера Смерти не несут для него сколь-нибудь ощутимой опасности. Это был своеобразный вызов. Было важно показать Танатосу, что Вирона не боится смерти. Правда, о том что он может впасть в кому и оказаться запертым в тесной вонючей оболочке на долгие лета, в тот момент он как-то не подумал.
Впрочем, у него было не так уж и много времени на размышления. Мозг, не получающий кислорода, стал отключаться, голос мистера Гримма становился тише, а потом и вовсе исчез, растворившись в обсалютном ничто.
Но демон не долго находился в забвении.
Он почувствовал вдруг себя по другому, так как не чувствовал себя уже много лет. Это было восхитительное, ни с чем не сравнимое ощущение – как будто бы он всегда был лежачим инвалидом, но сейчас встал и пошел. Он видел как Тан Грим укладывает его на камни – бережно, почти любовно. Человеческое тело хрупко и несовершенно, с ним нужно обращаться аккуратно – но какое дело до этого мастеру Смерти?
Саргатанас скользнул взглядом по своему бесчувственному телу – выпотрошенная кукольная оболочка, без души без пламенного сердца и мыслей. Теперь в этом мальчике не было ничего привлекательного, ведь в нем не было Саргатаноса. Затем обратил свой взгляд на Смерть. Он разговаривал с ним, знал, что демон здесь.
Резко запахло серой и воздух стал заметно теплее. Демон, осторожно ступая, втянув голову в плечи, покинул темный угол и предстал перед мастером смерти во всей красе. Он стал другим, хотя черты лица Алехандро в нем просматривались. Демон был выше своей смертной оболочки сантиметров на двадцать, его кожа была темно-красной, глаза светились желтым пламенем. Всю спину от линии роста волос и до копчика закрывала жесткая чешуя. На локтях острые наросты, за спиной два уродливых обрубка – то что когда-то было двумя роскошными кожистыми крыльями.
- Вот я весь перед тобой, - утробно молвил демон, сохраняя почтительную дистанцию. – Я давно не чувствовал себя так хорошо. Я не знаю что ты сделал, но это прекрасно…  - Саргатанос смотрел на свои руки с длинными пальцами, увенчанными острыми как алмазные осколки когтями, не веря что все это действительно взаправду. Наверное это сон или бред. Сарг закинул руки за спину, предвкушая почти невозможное, но пальцы нащупали только пару тонких крепких костей обтянутых изорванной чешуйчатой кожей. Он не спал и не бредил, все это было по настоящему.
Короткий вздох и шаг вперед. Рука демона, сухая и горяча сжимает ворот рубахи мастера Смерти. Одним рывком демон разрывает хлопковую ткань, обнажая белую грудь Тана Грима, чтобы дотронуться до нее своей ладонью.
- Сними это. Покажи и мне себя!

- Нет, - рыкнул демон в ответ, - сними это! – Саргатанос полоснул когтями по белой сухой коже, которая послушно разошлась словно пергамент. Бурые борозды стали лениво наполняться густой, в темноте абсолютно черной кровью.
- Я хочу видеть тебя, как ты меня. Хочу видеть твою суть, а не эту прогнившую оболочку, - темные тонкие губы растянулись в улыбке, обнажив ряды желтых и острых, как бритвы зубов.
Мастер Смерти приблизился к демону, встал практически вплотную. Его тело обжигало холодом, а кожа Саргатонаса резала жаром. Разность температур была просто чудовищной, но Саргатанасу была приятна эта близость. Его кожа, его настоящая кожа была менее чувствительна человеческой оттого боль и другие внешние раздражители воспринимались им иначе. Потому в аду совсем другие пытки, ведь тело демона может выдержать многое, а потому палачам нет смыла ограничивать себя во внутренних порывах.
Ах, эта прекрасная боль! Как же сильно Саргатанас скучал по этому восхитительному чувству, сводящему с ума и разжигающему сердце. Саргатанос прикипел особой любовью к боли, потому Астарот придумал для него самое ужасное наказание, которое только можно представить.
В ответ на разряд боли, потекший по его хребту и сконцентрировавшийся в пояснице, Сарг утробно зарычал и задрожал всем телом вплоть до кончика хвоста. Мышцы напряглись, глаза налились кровью. Два бездонных огнедышащих омута не отрываясь смотрели в лицо Смерти. Сарг был не против боли, но ему не нравилось когда кто-то трогал его крылья. Точнее то, что от них осталось.
Он повел плечами, выражая свое недовольство, затем отступил на шаг назад, уперев свою ладонь в грудь Смерти.
- Мы с тобой такие разные. Ты тихий омут, а я бушующий в шторм океан. Меня легко разозлить, во мне легко возбудить все низменные и гадкие чувства, похоть и даже любовь. А в тебе этого нет.  Есть ли что-то что может заставить тебя сменить безучастность ко всему на настоящие чувства, м? Неужели ты останешься равнодушен, если я приглашу тебя отведать мое тело на вкус? Мою кровь, мою плоть. Сможет ли моя боль разжечь в тебе пламя? – Саргатанас не продавал себя, он покупал возможность насладиться моментом в полной мере, понимая, что времени у него не так уж и много, чтобы разменивать его на болтовню.

Саргатанос с замиранием в сердце следил за тем, как преображается Мастер Смерти. Человеческая кожа упала к его ногам, высвободив чудовище – длинное худое существо с шестью огромными крыльями, которые, казалось, могли укрыть весь мир. Как же долго демон не видел себе подобных существ, не чувствовал их мощь, не воодушевлялся их величием. Он стал забывать, каково это быть монстром, уродливым и настолько же прекрасным в своей неповторимости. О, как это чудесно не скрывать свое настоящее лицо и смотреть на естественный лик своего визави, а не на дурацкую маску, которую все они вынуждены носить.
- Так вот вы какой, мистер Гримм, - с улыбкой произнес демон и сделал шаг вперед, но как только он ступил, Смерть сомкнул крылья и пронзила его лопатки острыми жалами, без особого труда пробив крупкую чешую. Демон взвыл от боли и тут же метнулся, но был тут же высоко вздернут над полом. Он зарычал так громко и пронзительно, что каменная крошка посыпалась с потолка и стен, тяжелый взгляд испепелял Смерть, с острых зубов закапала слюна. Его мышцы налились свинцом, демон готов был драться, если это потребуется – инстинкт самосохранения, как всегда сработал безотказно. Однако, до схватки дело не дошло. Яд быстро проникал в разжиженную кровь Саргатонаса, отравляя его наркотическим дурманом. Голово отяжелела, взгляд затуманился. Образ Всадника смерти стал приобретать причудливые формы, а мир вокруг сжался до размеров точки.
- Что ты сделал, Танатос? – прошипел демон, прежде чем тряпичной куклой повиснуть на острых жалах и на мгновение потерять связь с реальным миром. Очнулся он от дикой боли. Смерть рвал его шкуру клыками, раздирая плотную кожу в клочья и большими алчными глотками пил его кровь – огонь, струящийся по жилам. Они падали и этому колодцу не было конца. Отрава застелила разум демона, сопротивляться воле Смерти не было ни сил ни желания. Куда они мчаться? В Ад? Может быть в Чистилище, где всего одна минута может показаться вечностью?

Когда Смерть резко затормозил Саргатанаса резко встряхнуло, приводя в чувства. Тихий голос Танатоса тронул слух Хана, заставив обратить на него внимание.
Всего лишь поцеловал тебя… У Смерти было свое собственное представление о ласке. Сарг улыбнулся пьяной улыбкой и тут же звонко расхохотался. Смерть увлек его в бездну, опутал наркотическим дурманом, заставил подчиниться и даже забыть кто он есть на самом деле. Не исключено, что Саргатанас серьезно влип, но думать об этом было чертовски трудно, как и бороться с отравляющим кровь ядом.
Его веселье прервал страстный и болезненный поцелуй. Танатос рвал губы демона своими клыками и Сарг не преминул ответить Смерти тем же. Но все прекратилось довольно быстро. Длинный раздвоенный, увенчанный змеиными головами, язык Тана устремился в самую глотку демона. Змеи без устали жалили бархатистое горло, связки и язык. Укусы воспалились, зудели и кровоточили, лишая Саргатонаса возможности дышать. Похоже, Танатос решил не только искупать Саргатанаса в боли, но и утопить его в ней. В глазах демона потемнело, челюсти угрожающе напряглись. Демон поймал изворотливый язык смерти когтистой рукой и в два оборота намотал его на кулак.
- Тиш-ш-ш-е! – зашипел он утробно, оскалив на Танатоса свою острые зубы. Сплюнул ядовитую слюну и крепко обхватив своими ногами  торс мастера Смерти сорвался со смертоносных жал. Свободной рукой он обхватил плечи жнеца и приблизившись к его уху, негромко зашептал, как будто бы вокруг была хоть одна душа, которая могла иго подслушать.
- Тебе не нужно травить меня ядом, чтобы подчинить. Тебе не нужно делать из меня безвольную куклу. Тебе нужно всего лишь сказать. Попросить. Приказать, - последнее слово было произнесено едва ли не с благоговейным трепетом. В каждом демоне низшего порядко теплилось это чувство принадлежности. Ведь у каждого из них был владелец. Хозяин, которому они безропотно подчинялись. И только Саргатанас подумал об этом, как сердце его пронзила боль, сильная и неумолимая. По христианским меркам он был в аду. Своем собственном, Вдалеке от своего собственного бога. Он стиснул челюсти и зарычал натянув намотанный на кулак язык Смерти.
- Мне не дали оправдаться. Меня не стали слушать. Меня просто бросили, обрекли на скитания. И Сейчас для меня один повелитель, - СаргатанАс потерся щекой о щеку Смерти а затем широко прошелся шершавым языком по коже по абрису острых скул, - и это Ты, - и будто бы в подтверждении слов, жнец  ударил своим гибким кожистым хвостом словно бичом по незащищенной выгнутой спине демона. Саргатанас вскрикнул и выгнулся дугой, хватка руки ослабла и он выпустил из ладони некогда расшалившихся змей. По его пояснице потекла густая кровь, на лице застыла довольная умиротворенная улыбка.

Отредактировано Алехандро Вирона (2012-07-02 15:46:14)

«Всем без остатка… не много ли вы на себя берете господин Гримм?» - молча вопрошал демон, тесно прижимаясь к Смерти всем своим телом. Если прислушаться можно услышать тихое шипение от соприкосновения огня и холода друг к другу.
- Каждое существо, владеющее голосом хочет, чтобы его услышали. Безмолвие царит только в могиле, там где жизнь тлеет на углях голоса не смолкают никогда, - Саргатанос коснулся своими губами голодного виска Мастера и тот в то же мгновение услышал в своей голове далекий, но хорошо различимый звук, в котором сплелись людские крики, плачь и мольбы, вожделенные стоны, громкие приказы и удары бича, рассекающие плоть. Но разумеется, в этих звуках заключался не весь Ад, лишь его ничтожная часть, уходящая корнями в глубины Преисподней.
Смерть захотел спуститься ниже, продолжая покрывать тело Саргатаноса древними символами. Демон не обращал внимание на это, просто наслаждаясь крупицами сладкой тягучей боли, от которой по всему телу бегали мурашки, пока его тело не заговорило с ним на этом давно забытом наречии. Древние знаки очертились ярким свечением, как будто бы сквозь глубокие порезы проступала лава. Сарг ощутил прилив небывалой силы, которая разливалась по его телу давала ощущение безграничной свободы от оков в которых родился Саргатанос. В одно мгновение демон понял значение всех этих символов и осознал всю мощь Некрономикона, которая таилась внутри безжизненный и холодных каменных плит.

Тьма сгущалась, но Саргатаносу теперь не нужно было зрение чтобы видеть. Тактильные чувства и запахи гораздо красочнее передавали ему информацию извне, отчего ощущения становились в миллион раз сильнее. Он словно оголенный нерв, натянутая струна, готовая оборваться от любого случайного прикосновения.
- Если бы ты знал, как этого не хочу я. Совсем скоро мое тело, мое человеческое тело позовет меня назад и я буду не в силах сопротивляться этому зову. Моя клеть, мое вечное пристанище не отпустит меня никогда. Как бы я хотел побыть в своем обличье чуть дольше, чем это возможно. Как бы я хотел чувствовать своими собственными чувствами, видеть своими глазами, и слышать звуки в их первозданной гармонии, - Саргатанос провел ладонями теперь по белому гладкому фарфоровому лицу Мастера смерти, обжигаясь его холодом и делясь с ним своим испепеляющим жаром.
Тонкие едва заметные нити, появившиеся из неоткуда как и все вокруг, безжалостно впивались в тело демона. Резали его плоть, оплетая плечи, запястья, его грудь и живот. Боль была повсюду, каждый вздох давался с трудом. Любое движение затягивало петли сильнее, отчего очень скоро Саргатанос оказался обездвижен. Кровь струйками стекала по бокам, окрасив белоснежное ложе в кроваво-красный. Он со стоном выдохнул, бороться со смертоносной паутиной было бесполезно. Уголки губ дрогнули в подобии улыбки, взгляд безмолвно вопрошал «Что дальше?»

О преимуществах легко говорить тому, кто не лишен права распоряжаться своей свободой. Саргатаносу нравилось жить на земле и пожинать плоды людского бытия, зная, что в любой момент он может вернуться домой, может скинуть человеческое обличие и воспарить над миром, раскрыв свои могучие кожистые крылья. За несколько десятков лет он так этого и не сделал, не испытывал ярой необходимости быть самим собой. Но как только его лишили возможности вернуться в свое истинное обличье, он стал невероятно сильно скучать по своей прежней жизни, по возможностям которые ему подарила преисподняя. Быть кем-то другим оказалось очень трудно. Намного труднее, чем мог бы себе представить мастер Смерти. Он не знал о чем говорит и даже если бы саргатанос попытался ему объяснить, он на вряд ли бы понял.  Поэтому демон промолчал. Сделал вид что не услышал, что не захотел продолжать разговор.
Мастер оказался расчетлив и медлителен даже в вопросах интимной близости. Он предпочитал кружить Сарга в вихрах сладкой боли, а Саргатанос желал урагана страстей и безжалостной агонии. Он покрывал сильное тело поцелуями-укусами, собирал губами горьковатую соль с его кожи и смаковал горячую и тягучую как магма кровь Саргатаноса. Очень скоро он захотел большего и обнаружив в паху пульсирующую вену вонизл в нее свои острые клыки и принялся жадно пить. Демон запроикнул голову, застонал. Каждый мускул в теле напрягся, руки сжались в кулаки, опасно натянув едва различимые смертоносные петли. В этот самый моент какая-то невидимая сила встряхнула его, разорвав крепкие сплетения паутины. Раку саргатаноса вцепились в плечи танатоса, пробороздив когтями тонкие покровы холодной как мрамор кожи. Демон недовольно заурчал.
- Мало времени. Давай уже, Тан Гримм, сделай это!